Page 120 - Клен (копия).indd

ясь суда и следствия. В крайнем случае, если настроение у
ихнего чиновника будет хорошее, ссылают в Сибирь. В Риге
уже прямо на улицах стреляют.

– Господи, сохрани и помилуй! Да не может же такого быть,
чтобы за слова да жизни лишать.

– А ещё говорят, – Агафон нашёл в лице деда Саввы бла-
годарного слушателя, – что бабы ихние коротко стригутся и
платков не носят, аки бесстыдницы какие. Вот так, стрижен-
ные и простоволосые и ходят по улице. Стыд и срам!

– Последние времена настали. Последние времена… – Сав-
ва Устинович повернулся в сторону моленной и осенил себя
крестом. – Это же грех какой! Нельзя ни мужику, ни бабе
стричься. Ведь когда Господь к себе призовёт, посмотрит на
тебя и не признает. Скажет, я тебя не такого создал, ты не моё
творение и отвернётся. Вот беда-то… Ладно, ты иди, позо-
ви моих, не в службу а в дружбу, пора домой ехать, скот не
кормленный стоит.

На том и распрощались. По дороге Савва Устинович исто-
во молился про себя за то, что третьего дня подровнял себе
усы ножницами, потому как волоски упрямо лезли в рот, раз-
дражая и зля их обладателя. А злиться – это тоже грех. Вот
он и выбрал меньший, состриг их маненько. Успокоил себя
тем, что помирать пока не собирается, а к тому времени усы
отрастут, и Господь его сумеет признать.

~ 120 ~