Page 72 - Клен (копия).indd

Это слово тянулось шлейфом за Генечкой несколько дней.
Столько она не смеялась никогда. Однажды Геня, после оче-
редного сеанса хохота, когда по инерции захотела купить
себе новенькую тряпочку и поняла, что никакие наряды ей
уже не пригодятся, закашлялась. Приложив носовой плато-
чек к губам, увидела красные пятна.
Геня оторопела. Она убивает свой смех! Нужно что-то
делать, нужно спасать его, как он не единожды спасал её!
Единственный выход - жить. С этого дня Генечка отдавала
все силы на спасение своего смеха. Она проходила адские
манипуляции, связанные с лечением болезни, а после них
бежала в церковь и долго-долго просила небеса. Она заня-
лась физкультурой, насколько смогла. В минуты облегчения
сидела в детской онкологической палате и читала сказки.
Весной Геня снова зашла в кабинет онколога, чтобы в оче-
редной раз услышать приговор. «Евгения Игнатьевна! Я рад
сообщить вам, что болезнь отступила. Теперь некоторое вре-
мя будем проводить профилактическую терапию...» Дальше
Генечка ничего не слышала. Она почувствовала, что изнутри
пробивается чистый, радостный, здоровый смех. Её смех.
«Господи! Какая же я счастливая!»

ОБМЕН

- Ах ты, немчура проклятая! Ах ты вредитель колорадский!
- из покосившегося сарайчика слышался зычный, совсем не
состарившийся от 80-летнего служения, голос Петра Нефё-
довича. Надо полагать, нелестные международные эпитеты
адресовались давнему соседу, обрусевшему латышу Мар-
тиньшу Яновичу, которого с легкого языка неугомонного со-
седа все звали Мартыном Ивановичем.
Итальянский мафиози и японский харакирист, каким только

~ 72 ~